Кэлхаун до боли, до скрипа сжал зубы. Организаторы этого преступления могут пойти и дальше…

В темноте городской ночи вспыхнул движущийся огонек. Кэлхаун тут же насторожился. Это были фары кара, мчавшегося по шоссе. Огонек исчез за одним из высотных зданий. Появился снова. Пересек высотный мост между небоскребами, снова исчез, снова появился. Свет становился все ближе, наконец ударил в глаза. Машина прошелестела по утрамбованному грунту посадочной площадки под решеткой, скрипнули тормоза, зашипели о грунт покрышки: машина остановилась у здания с пультами и трансформаторами. Фары остались включенными. Из кабины выскочили люди, бросились к двери в здание. Голосов Кэлхаун не слышал. Несколько минут спустя группа людей высыпала из здания, столпилась вокруг кара. Несколько секунд — и кар умчался прочь, подпрыгивая на неровностях: он мчался к кораблю.

Кар остановился всего в сотне ярдов от засады Кэлхауна. В свете фар искрился огромный серебристый пузырь корпуса звездолета. Человек в машине крикнул:

— Откройте, откройте! Человек заболел! Похоже, у него чума!

Никакого признака, что его услышали. Другой мужчина заколотил по металлу люка.

Из наружного громкоговорителя спросили:

— В чем дело? Что за шум?

Ответил хор растерянных голосов, но динамик над люком резко их оборвал и начал диктовать приказы, каждый из которых Кэлхаун мог предсказать с абсолютной точностью. Голос из громкоговорителя сказал:

— Чепуха! Внесите его сюда!

Люк с хрустом отворился, опускаясь, открывая проход и, одновременно образуя трап для подъема в корабль. Люди вытащили неподвижное тело товарища из кара. Полунеся, полуволоча его, они поднялись и исчезли в люке.

Вскоре преступники вышли обратно. Один явно дрожал. Хриплый голос сказал свирепо:

— Ему нужно разобраться! Не может быть, чтобы это была чума. У нас прививки. Просто обморок или что-то еще. И хватит паники, словно вы уже при смерти. Все по местам! Займитесь своими обязанностями! На всякий случай, я сделаю общую проверку.

Кэлхаун с удовлетворением выслушал этот разговор. Внутренний люк закрылся, но наружный оставался опущенным. Трап же был опущен до самого грунта. Кар, задержавшись у здания контроля, высадил несколько пассажиров и мгновенно умчался в ночь, в ту сторону, откуда явился.

— Это тот, которого мы обработали первым, — сухо сказал Кэлхаун Мургатройду. — Впечатление неблагоприятное. Они еще надеются, что это просто случайность. Посмотрим, что будет дальше. Начальник собирается сделать перекличку. Скоро он обнаружит кое-что волнующее.

— Чи, чи! — тихо пискнул Мургатройд.

Снова неподвижность и тишина, не считая ночных песнопений из-за черты города. Теперь Кэлхаун услышал кое-что новое — басовитые удары, словно звук больших барабанов.

Полчаса спустя показался свет у здания контроля, открылись невидимые двери, прямоугольник света упал на землю. Минуту спустя по шоссе заскользил огонек фар.

— Ага! — довольно хмыкнул Кэлхаун. — Они нашли типа на тротуаре. Возможно, донесли и о двоих отсутствующих. Один лежит позади тебя, Мургатройд. Сейчас они должны испытывать не только легкое беспокойство.

Кар пересек круг посадочной площадки, завизжали тормоза. Темные силуэты уже ждали. Несколько секунд, и кар направился к трапу. Хриплый голос пропыхтел:

— Вот еще одни! Мы его сейчас внесем!

Голос из динамика менее уверенно сказал:

— Хорошо. Но у первого нет никакой чумы. Обмен веществ идет нормально. Он просто потерял создание!

— Но мы нашли другого! С ним то же самое!

Темные силуэты поднялись по узкому трапу, волоча бесчувственное тело. Несколько минут спустя они вышли наружу.

— Он не смог вернуть в сознание первого, — сказал кто-то нерешительно. — Мне это не нравится.

— Он же сказал, это не чума!

— Если он сказал, значит, ему лучше знать! — добавил голос человека, явно привыкшего, чтобы ему подчинялись. — Ему лучше знать! Он сам эту чуму придумал!

Кэлхаун чуть улыбнулся и сказал себе: “Ага!”

— Но… слушай… — снова заговорил испуганный. — Тут в городе, когда мы сели, были врачи. Вдруг кто-то успел убежать и придумал какой-нибудь микроб… и теперь они выпустили его на нас…

Решительный голос оборвал сомневающегося. Несколько человек заговорили, перебивая друг друга, и ничего разобрать было нельзя: преступники явно потеряли самоуверенность и покой. Им, естественно, не пришло бы в голову, что кто-то может вести против них биологическую войну, если бы они сами не были участниками такого микробного нападения. Они не боялись бактерий, пока дело шло в их пользу, пока погибали люди на другой стороне. Но теперь кто-то, похоже, обратил против них их собственное оружие, и иммунитет от чумы не казался им гарантированным. У кое-кого из межпланетных бандитов начали трястись поджилки.

Кар помчался прочь, надолго остановился у контрольного пункта. Там шел горячий спор, возбужденные голоса доносились даже до Кэлхауна. Потом кар уехал.

Кэлхаун выждал еще двадцать минут, которые ему показались бесконечными. Потом он нагнулся над человеком, которого притащил с собой. С третьего бандита, оставленного в одном белье, Кэлхаун стащил форму. Сейчас она была на нем. Второго бандита Кэлхаун взвалил на плечо.

— Попробуем получить приглашение на борт корабля, в его лабораторию. Пошли, Мургатройд!

Он зашагал к неподвижному серебристому шару корабля.

Шаг гигантской выпуклой стеной нависал над ним. Наружный люк все еще было опущен в виде трапа. Кэлхаун каблуком постучал по металлической плите, и вошел в тесный шлюз. Потом забарабанил во внутренний люк:

— Еще один! — крикнул он. — Тоже без сознания, как и остальные! Что мне с ним делать?

Внутри шлюза должны быть микрофоны, такие же, как снаружи. Но отсюда Кэлхауна не услышат у диспетчерской. Кэлхаун старался придать голосу убедительное звучание: паника, недоумение.

— Уже третий, без сознания! Что мне делать?

— Погоди! — недовольно приказал металлический голос из динамика на стене.

Кэлхаун начал ждать.

За внутренним люком послышались шаги, он отворился, и голос проскрипел:

— Вноси его!

Человек, открывший замок люка, повернулся к ним спиной, и Кэлхаун вслед за ним пошел по коридору в глубь корабля. Мургатройд робко семенил рядом. Люк щелкнул, автоматически закрылся за их спинами. Человек в белом лабораторном халате, шаркая, шагал впереди. Он был невысокого рост и немного хромал. Едва ли его можно было назвать хорошо сложенным.

Кэлхаун прикрывал пистолет-распылитель перекинутым через плечо бандитом и тревожно прислушивался — не раздастся ли какой-нибудь посторонний звук? Нет ли на борту другого человека?

У тощего скрюченного человечка в белом халате было собственное особое место в социальной системе, собственная социальная экониша. Есть люди, которые становятся личностями именно из-за собственной физической ущербности. Слишком много мужчин и женщин стремятся только к тому, чтобы иметь привлекательный вид. И навсегда остаются никем. Некоторые люди с внешностью уродов мужественно принимают положение вещей таким, каково оно на самом деле есть, и становятся людьми. Но часть из них начинают бунтовать.

Теперь, зная, что этот человек использовал свой талант, истратил неисчислимые часы утомительного и кропотливого труда на изготовление нового чудовищного орудия истребления, Кэлхаун мог почти в точности описать его жизненный путь. Он был уродом, посмешищем. Он ненавидел тех, кто смеялся над ним. Он строил в воображении грандиозные фантазии о мировом господстве, о том, что он накажет всех, кого ненавидел. И всю бешеную энергию он вложил в замысел мести Космосу. Он выработал поразительную выдержку и силу воли, он строил план за планом, интригу за интригой, шаг за шагом приближаясь к своей цели…

Кэлхаун знал несколько людей с похожей судьбой. Они пошли другим путем. Один из самых ценных работников в штаб-квартире управления Сектором, очень ценимый за свои заслуги, просто на вес золота, имел не совсем, мягко говоря, обычную внешность. Но через пять минут разговора вы уже об этом и не вспоминали. И был еще президент планеты в созвездии Лебедя, учитель с Альфы Кита, музыкант из… Кэлхаун мог сейчас вспомнить многих. Но вот этот горбатый карлик избрал иной путь, противоположный пути мужества и природы. Он избрал ненависть, и поражение было в его случае неотвратимо.