Вечером девятого сентября замок Джанейл пал. Страшную новость принесли в Хагедорн испуганные птицы, которые снова и снова повторяли свой рассказ визгливыми голосами.

Хагедорн, измотанный постоянной тревогой, снова собрал совет. Совет констатировал печальный факт — Хагедорн остался последним замком на Земле.

— Меки не могут причинить нам вреда, — заявил Хагедорн, — у них не получится взять наш замок тем же способом, что и Джанейл — стены слишком высоки. Мы в безопасности. Но какой жуткий поворот судьбы — Хагедорн остался последним оплотом человеческой цивилизации.

Заговорил Ксантен, голос его звучал искренне и страстно:

— Двадцать лет, тридцать лет, пятьдесят — какая разница мекам? Стоит им окружить замок — и мы в ловушке. Неужели вы не понимаете, что у нас осталась последняя возможность бежать из этой огромной клетки, в которую превратится скоро Хагедорн!

— Ты предлагаешь бежать, Ксантен? Что за низкое слово! Какой позор! Забирай свою банду и беги — в степи, в болота, в тундру! Только избавьте нас от своих панических воплей, трусы!

— Что ж Гарр, коль скоро я превратился в “труса”, не вижу ничего постыдного в бегстве, — невозмутимо отвечал Ксантен. — Стремление выжить вполне нравственно, эту мысль я слышал из уст крупного ученого.

— Неужели? Кто же он?

— Благородный Филидор, если тебя интересуют детали.

Гарр картинным жестом хлопнул себя ладонью по лбу.

— Имеешь ли ты в виду Филидора-искупающего? Да ведь он из самых крайних радикалов, даст сто очков вперед всем искупающим вместе взятым. Ксантен, одумайся, сделай милость!

— Если мы освободим себя от замка, — упрямо продолжал Ксантен, — впереди у каждого будут еще годы жизни.

— Но ведь наша жизнь немыслима без замка! — возразил Хагедорн. — Что мы, в сущности, без него? Звери дикие? Кочующие бродяга?

— Живые люди!

Гарр фыркнул и демонстративно отвернулся. Хагедорн в растерянности помотал головой. Раздался голос Беандри.

— Ксантен, ты всех нас растревожил, а зачем? В замке мы в полной безопасности, как в утробе матери. Какой же прок все бросать? Запятнать свое имя, отказаться от благ цивилизации — ради чего? Чтобы испуганно озираясь, пробираться средь диких лесов? Другой выгоды я не вижу.

— Джанейл тоже был неприступен, — возразил Ксантен. — Где теперь его неприступность? Там смерть и опустошение. Покинув замок, мы останемся в живых. И у нас есть более приятная перспектива, чем красться средь диких лесов.

— Иногда смерть предпочтительнее жизни, — ответил ему старый Иссет. — Почему я не могу дожить с честью последние годы?

В зал вбежал Робарт.

— Благородный члены Совета! К замку приближаются меки!

Хагедорн затравленным взглядом окинул присутствующих.

— Какие будут предложения? На чем мы остановимся? Вскинулся Ксантен.

— Пусть каждый поступит так, как он считает нужным. Я устал спорить. Распусти Совет, Хагедорн, чтобы каждый мог заняться своими делами. Я лично намерен покинуть замок.

— Совет окончен, — объявил Хагедорн, и все поспешили к крепостным стенам, чтобы своими глазами увидеть происходящее.

По главной дороге двигались толпы пейзан, за плечами каждого болталась котомка, далеко за ними, у кромки Варфоломеевского леса уже виднелись энергофуры и аморфная коричнево-золотистая масса: полчища меков.

Аури указал окружающим на восток.

— Смотрите, там… вон они, поднимаются по Болотной низине.

Он повернулся к западу:

— И туда посмотрите — Бамбридж полон меков!

В одном порыве все повернулись к Северному Гребню. Гарр указал на цепь из бронзовых фигурок.

— Вот они, проклятый сброд. Окружают! Что ж, пусть теперь отдохнут.

И направился к своему жилищу, демонстрируя окружающим спокойствие и презрение к опасности. Остаток дня он провел, занимаясь обучением любимой Глорианы — фана, подающего большие надежды.

На следующий день осада замка началась.

Повсюду можно было заметить следы активной деятельности меков — строились бараки, склады, бункеры для хранения сиропа. Внутри этого кольца, но за пределами радиуса действия лучевых пушек, работящие энергофуры выбрасывали на поверхность земли целые холмы породы.

За ночь холмы выросли и вытянулись в сторону замка. То же самое повторилось и на следующее утро. Замысел меков стал проясняться — это были защитные валы над входами в туннели. Туннели же вели к основанию скалы, на которой расположился замок.

На следующий день насыпи достигли скальной породы. Из противоположного отверстия стали появляться энергофуры, груженные битым камнем. Они сбрасывали свой груз на поверхность и снова исчезали под землей.

Всего было прорыто восемь туннелей. Из каждого рекой потек щебень и порода, выгрызаемые из основания скалы, поддерживающей замок. Все стало понятным усеявшим парапеты жителям Хагедорна.

На шестой день осады солидный кусок склона вдруг задрожал, раскололся, и громадный клин скалы, почти что доходивший острием до основания стен, рухнул вниз.

— Если так пойдет и дальше, — заметил Беандри, — мы не продержимся дольше Джанейла.

— Пойдемте! — призвал всех Гарр. — Пора испытать нашу пушку. Сейчас поднимем туннели в воздух и посмотрим, что будут поделывать эти негодяи.

Он направился к ближайшему орудийному посту и приказал пейзанам снять защитный чехол.

Оказавшийся неподалеку Ксантен насмешливо предложил свои услуги:

— Позвольте помочь вам, благородный Гарр, — сказал он сдергивая материю. — Теперь извольте пострелять, если желаете.

Гарр недоуменно взглянул на него, потом подскочил к пушке. Опустив книзу раструб излучателя он нацелил его в гребень насыпи — раскаленный воздух заструился перед соплом пушки и наполнился пурпурными искрами. Послышался треск. Попавшая под удар часть насыпи задымилась, почернела, потом засветилась красным и превратилась в раскаленный вулкан. Но находящиеся ниже двадцать футов земли представляли собой прекрасную теплоизоляцию. И хотя кратер раскалился добела, диаметр его не увеличивался. Вдруг что-то щелкнуло, произошло короткое замыкание в одной из цепей, и пушка превратилась в бесполезную груду металла.

Разозлившись, Гарр бросился осматривать механизм. Затем, махнув рукой, повернулся и пошел прочь. Эффективность оказалась явно недостаточной.

Через четверть часа еще один громадный ломоть скалы отвалился от восточного склона, а перед закатом то же произошло на западном, где линия стен составляла одну прямую со склоном.

В полночь Ксантен и его единомышленники вместе с женами и детьми покинули замок. Шесть птичьих команд совершали рейсы между замком и лугом неподалеку от Дальней Долины, успев задолго до рассвета перевезти всех.

Никто не пришел их проводить.

Глава 11

Неделю спустя обвалился еще один кусок восточного склона, увлекая за собой часть контрфорса из плавленного камня. У входов в туннели лежали огромные кучи вынесенной наверх породы.

Меньше всего пострадал южный, покрытый террасами склон. Но месяц спустя после начала осады от него неожиданно отделился солидный участок, при этом трещина пересекла главную дорогу, руша каменную балюстраду, украшенную бюстами знаменитостей.

Хагедорн собрал Совет.

— Обстоятельства, — начал он, тщетно пытаясь придать голосу энергию и живость, — нисколько не улучшились за последнее время. Действительность превзошла самые худшие ожидания. Положение катастрофическое. Признаюсь, у меня не вызывает восторга перспектива провалиться в преисподнюю вместе со всеми нашими сокровищами.

— И мне тоже страшно! — в отчаянии признался Аури. — Смерть — что смерть! Каждый рано или поздно умрет. Но стоит подумать обо всех моих драгоценностях — как становится нехорошо. Мои хрупкие вазы разбиты в черепки! Мои драгоценные накидки изорваны! Мои фаны задушены! А фамильные люстры? Все это преследует меня каждую ночь.

— Твои вещи не ценнее других, — прервал его стенания Беандри. — И они всего лишь вещи. Когда не станет нас, какое кому до них тогда дело?